Когда я писала эту сказку (пару лет назад), я еще не знала про расстановки. Но по-моему, очень симптоматично получилось (да, все мы в этом клубе )
Шла девочка по лесу... *пых-пых-пых* шла... *пых-пых-пых* и полетеееееела.
Шла девочка Маша по лесной тропинке. Вдруг видит: тело лежит. Присмотрелась - ее.
- Здравствуй, тело, - осторожно сказала Маша.
- Здравствуй, Маша, - насупленно отозвалось тело. - Вот мы и встретились снова. читать дальшеЧто же ты, Маша, меня здесь оставила? Не жалко? Вдруг кто чужой возьмет?
- Не оставляла я! - возмутилась девочка Маша. - Ты само потерялось. Я тогда еще маленькая была, не помню.
- Зато я отлично помню. Вы с мамой шли по лесной тропинке - несли пирожки бабушке. А то бедная бабушка с голодухи всех волков в окрестном лесу сожрала. "Ты почему такая грязная, Маша? - спросила мама. - От тебя так пахнет, что я не могу рядом идти." А ты что?
- Что?
- А ты ей: "Это не от меня, это от тела. Пусть здесь валяется, грязнуля." Оставила меня - и ушла.
- А, ясно, - индиффирентно сказала Маша.
- Ну? - поинтересовалось тело. - Возьмешь меня обратно?
- А ты больше не пахнешь?
- Я и тогда не пахло. Это у твоей мамы обонятельные галлюцинации были. На фоне затяжной послеродовой депрессии.
Маша подозрительно покосилась на тело:
- А ты меня не обманываешь?
- Зачем мне тебя обманывать?
- Ну, не знаю. Чтобы опять стать моим, например?
- Дура, - безнадежно припечатало тело. - Больно мне нужно становиться твоим. Уйду к другой девочке. Она будет обо мне заботиться. Кормить меня вкусненьким. Сексом мной заниматься будет. Стрижечку симпатичную сделает. Уйдууууу... - тело вдруг разрыдалось.
- Ты что? - неуверенно испугалась Маша.
- Не хочу к другой девочке, хочу к Маааааааше, - надрывалось тело. - Чтобы Маша меня любила, вкусненьким кормила, сексом занимала...
- Ну... тело... ты это... не плачь.
Маша сделала робкую попытку погладить его по голове. У нее не получилось. Тело притихло и подползло поближе.
Маша шагнула назад.
- Не, я не могу взять первое попавшееся тело. Даже если оно мое. Давай посидим, поговорим для начала. Познакомимся. Кстати, пирожков хочешь?
- Спрашиваешь! - оживилось тело. - Конечно, хочу! А откуда у тебя пирожки?
- Бабушке несу, ясное дело.
Тело фыркнуло.
- Бабушка-то твоя... тогось. Умерла давно.
- Да я знаю, - вздохнула Маша. - Бабушка умерла, а я все ношу и ношу ей пирожки. Тебе с вишней или с капустой?
- И с яблоком тоже!
Тело схватило три пирожка, вгрызлось в них и довольно заурчало.
- Хорошая ты девочка, Маша, - с набитым ртом сообщило оно. - Только, извини меня, все-таки дура. Кто ж по доброй воле от тела отказывается? Тело - это шикарная вещь. Телом пирожки можно трескать. Хочешь попробовать?
Маша взяла пирожок, осторожно откусила. Медленно прожевала.
- А это был с чем? - полюбопытствовала она. - С вишней или с капустой?
- С вишней. Очень вкусно.
- Не, с вишней я не люблю. С капустой вкуснее.
- Откуда ты знаешь, если не замечаешь разницы?
- Мне мама сказала.
- "Мама сказала", - передразнило тело. - Уже большая девочка. Пора бы уже самой вишню от капусты отличать. Бери меня назад, будем тренироваться.
- Давай познакомимся сначала, - напомнила Маша. - Расскажи, как ты все это время жило без меня?
- А как ты думаешь? - снова насупилось тело. - Плохо, конечно. Дождем меня поливало, снегом посыпало. Прыщики вот какие-то вылезли. От недостатка любви, не иначе! И лопатка правая чешется. Почеши, а?
Маша почесала.
- Уррр, муррр, ой, хорошо-то как, еще, чуть повыше, - замурлыкало тело. - Ой, ну ты, Машка, просто волшебница. Я прямо на глазах преображаюсь.
И ведь действительно - прямо на глазах похорошело. Блеск в глазах появился, щеки зарумянились. Словно и не валялось оно тут все это время, а только-только погулять вышло.
- Это от чесания лопатки? - изумилась Маша.
- От любви и внимания.
Девочке Маше понравилось быть немножко волшебницей.
- Что тебе еще почесать?
- А ты можешь меня в спину поцеловать?
- Поцеловать!? Собственное тело? Я что, по-твоему, на извращенку похожа?
- Конечно, похожа. Выкинула такое годное тело, кто же ты после этого, если не извращенка?
- Само такое, - рассердилась Маша и сделала вид, что собирается уходить.
- Эй, эй, погоди, я пошутило, - испугалось тело. - Не хочешь целовать - ладно. Подержи меня за руку хотя бы. Ага, вот так.
Некоторое время они сидели молча. Тело, полуприкрыв глаза, мурлыкало какую-то песенку. Маша разглядывала тело.
"Не, ну оно ничего, конечно, - с сомнением думала Маша. - И впрямь годное. Но ведь его мыть надо, кормить, ухаживать... Одним словом - сплошной... хм... опа!"
Пораженная внезапной мыслью, Маша отпустила руку. Тело встревоженно приподнялось на локте.
- Слушай, тело. А геморроя у тебя случайно нет?
- На что это ты намекаешь? - обиделось тело. - Нет у меня геморроя. Насморк есть. Но это, - спохватилось оно, глядя на погрустневшую Машу, - тоже от недостатка любви!
- Тебя послушать - так все болезни от недостатка любви.
- Конечно. Только сифилис - от избытка. Ну и геморрой иногда.
- Да, кстати о любви, - Маша нахмурилась. - Признавайся: изменяло мне?
- Ну... я же тут лежало, ничейное такое, - засмущалось тело. - Одинокое...
- Тело!
- Без любви, без ласки...
- Короче! Кто он? Волк? Охотник?
- Ну ты скажешь! Охотник!- тело густо покраснело и отвело взгляд. - Так... кабанчик один приходил.
- Я так и знала, - горько вздохнула Маша. - Ни на секунду нельзя тебя без присмотра оставить. Он хоть симпатичный был?
- Он был умный, - с достоинством ответило тело. - И на гитаре играл. "Скорпионз".
- На гитаре, значит. Ладно, - Маша опять вздохнула, но уже без надрыва. Сочувственно погладила тело по голове. - Бедное ты мое. С кабанчиком!
Они снова помолчали. В лесу было тихо.
Какой-то нахальный паучок взобрался телу на плечо. Маша его сбросила и неожиданно заметила:
- А у тебя плечи красивые.
- И не только плечи, - застенчиво сказало тело. - Ты на грудь посмотри.
Маша посмотрела.
- Мда, - скептически хмыкнула она. - А нельзя ли ее уменьшить? Размера хотя бы до третьего?
- Дура, - ласково сказало тело и покрутило пальцем у виска. - Кто же такую роскошную грудь уменьшать возьмется? Между прочим, - оно доверительно понизило голос, - тут давеча охотник проходил. Весьма, скажу я тебе, одобрительно на нашу грудь посматривал.
- Бесстыдник! - возмутилась Маша. - И ты тоже молодец! Мою грудь всяким незнакомым охотникам показывать!
- Почему незнакомым, его Максимом звать. И кстати, - с деланым безразличием добавило тело. - Он симпатичный. И ружье у него есть!
- Ружье? - встрепенулась Маша. - А какое?
- Нормальное. В ружье главное не размер, а чтоб стреляло как надо.
- Ой, да я не про размер! Ну ладно. Ружье меняет дело, - Маша примирительно погладила тело по груди. - Уболтало. Не буду уменьшать.
Тело подобралось поближе.
- А еще я люблю, когда меня по спине гладят, - намекнуло оно. - Нежно. И в шею целуют. Вот здесь. Сзади.
Маша с осторожным любопытством поцеловала его в шею.
- Ай! - испуганно вскрикнула она. - У меня как будто что-то колотится в груди. И волосы дыбом встают... на шее, - девочка растерянно замолчала, осознав, что шеи у нее нет уже давно. С раннего детства.
- Ага, - довольно сказало тело. - Это ты нашу шею чувствуешь. Свою, между прочим, шею. Нравится?
- Еще бы! Слушай, тело, а можно я тобой в бассейн схожу? Давно хотелось попробовать.
- Можно. И не только в бассейн. Мной еще танцевать можно.
- Ой, а танцевать я не умею.
- Ерунда, я тебя в два счета научу. Это не сложно.
- Класс! - восхитилась Маша. - Ладно, беру! Что для этого сделать надо?
- Тебе придется поцеловать меня в одно тайное место. Я его еще никому не показывало. Даже кабанчику.
Испугавшись, что мнительная Маша подумает невесть что, тело поспешно пояснило:
- В пятку. Левую.
* * *
Смеркалось. Охотник Максим шел по лесу, настороженно поглядывая по сторонам. Мало ли, вдруг из-за куста волк выскочит с большими зубами. Или бабушка с топором. Такое тоже бывало.
Из-за кустов вышла девочка Маша с корзинкой пирожков.
- Здравствуй, девочка, - сказал охотник. - Как тебя зовут?
- Здравствуйте, - вежливо ответила девочка. - Меня зовут Маша.
- А меня Максим. Я охотник.
- Я знаю. У вас ружье есть. А у вас Беретта или Бенелли?
- У меня Меркель. Трофейный. А куда ты, девочка, идешь одна в такое позднее время?
- К бабушке. Пирожки несу, - Маша задумчиво посмотрела на корзинку. - А знаете что, Максим? Хрен с ними, с этими пирожками, - корзинка улетела за кусты и глухо брякнулась на землю. - Пойдемте лучше из вашего трофейного Меркеля постреляем. Спорим, я попаду в белку с двадцати шагов?